|
ЧАЙНАЯ ЦЕРЕМОНИЯ —
искусство приготовления и питья чая.
В Японию чай попал в VIII в. Его могли привезти
буддийские монахи из Китая, Кореи или Индии, а также японские
путешественники, посещавшие Китай. Считается, что первые
плантации чая были разбиты монахом Сайсё в Киото, у подножия
горы Хэйдзан, в 802 г. Однако только с XII в. употребление
чая получает в Японии широкое распространение. Это было
связано с деятельностью священника Эйсая (1141–1215). Он
привез из Китая чайные кусты и стал выращивать чай при дзэн-буддийском
монастыре. Чай подносили Будде. Его пили во время религиозных
ритуалов и медитаций. Эйсай в своих сочинениях особо подчеркивал
пользу чая для сохранения и укрепления здоровья.
Распространению культуры чая и чаепития способствовал
и основатель другого направления дзэн-буддизма в Японии
— священник Догэн (1200–1253). В XII–XV вв. с усилением
влияния дзэн-буддийских монастырей питье чая становится
популярным не только среди монахов, но и среди самураев,
горожан, аристократов.
Начиная с XII в. из Китая в Японию проникает
способ приготовления размельченного чая. Оттуда же пришел
и обычай устраивать своеобразные развлечения в форме чайных
турниров. Первоначально такие турниры проводили монахи в
монастырях, причем в них участвовали и самураи — приверженцы
дзэн-буддизма. Особенно широкое распространение чайные турниры
получили в XIV–XV вв.
В ходе чайного турнира гости должны были отобрать
«хорошие» и «плохие» сорта. Тот, кто правильно угадывал
большее число сортов, отмечался призом.
Среди горожан и крестьян были широко распространены
чаепития, называемые «чайными собраниями». В отличие от
роскошных чайных турниров аристократов, это были скромные,
порой молчаливые встречи. Внутреннюю сосредоточенность и
душевное согласие участников таких собраний стремился воплотить
в эстетике искусства чая великий мастер, создатель чайной
церемонии — Мурата Дзюко (1422–1502).
Мурата обогатил искусство чаепития философией
и эстетикой дзэн-буддизма. Он проповедовал, что Истина Будды
может открыться, может быть познана даже в жестах, сопровождающих
наполнение чайной чаши горячей водой (язык жеста имеет в
буддизме, как, впрочем, и во многих других религиях, огромное
значение). Он утверждал, что чайная церемония — это не просто
употребление определенного напитка, а способ приобщиться
к философии искусства питья чая.
При дворе сёгуна Асикаги Мурата стал использовать
для чайной церемонии крохотную комнатку Додзинсай. Роскошным
пирам чайных турниров он противопоставил естественность
и простоту.
Чайная церемония, которую Мурата проводил сам,
была попыткой отрешиться от забот и тягот бренного мира,
уйти от суровой действительности в обстановку тишины и умиротворенности.
Мурата впервые сформулировал четыре принципа
чайной церемонии: гармония («ва»), почтительность («кэй»),
чистота («сэй») и тишина, покой («сэки»). Причем тишина,
покой понимались им как просветленное одиночество. Символом
принципа «ваби» как стремления к простоте и естественности
Мурата Дзюко считал образ одинокой веточки цветущей сливы
в заснеженном лесу.
Продолжателем дела Мураты стал мастер Дзёо Такэно
(1502–1555). Ему принадлежит заслуга создания чайного домика
(тясицу), в котором проводилась сама церемония. Исходя из
принципа «ваби», Такэно придал тясицу вид небольшого крестьянского
дома с соломенной крышей.
При проведении чайной церемонии Такэно стал
широко использовать керамические сосуды, которые изготовляли
японские мастера в местностях Бидзэн, Сэто, Сига.
Учеником Дзёо Такэно был выдающийся мастер чайной
церемонии Сэн-но Рикю (1522–1591).
Сэн-но Рикю продолжил традиции своих учителей.
Он усовершенствовал чайный домик и разработал принципы создания
сада (тянива, родзи) около него. Из многочисленных чайных
домов, которые он создал на протяжении своей жизни, до наших
дней сохранился только павильон Тайан в храме Мёкиан (в
окрестностях Киото). Он разработал этикет для участников
церемонии, определил характер бесед, которые должны были
создавать настроение отрешенности от повседневности и устремления
к познанию Красоты.
В XV–XVI вв. чайная церемония превратилась в
своеобразный ритуально-философский мини-спектакль, в котором
каждая деталь, предмет, порядок вещей имели свое особое,
неповторимое значение.
Конструкция чайного домика и устройство прилегающего
к нему сада были связаны с эстетическими категориями «саби»
и «ваби», обозначающими гармоническое слияние изысканного
и простого, спокойного и печального, скрытой красоты, лаконизма,
приглушенности красок.
Через маленький сад, прилегающий к павильону,
где проводилась чайная церемония, шла дорожка из камней,
в саду возвышались каменные фонари и просто камни, поросшие
мхом.
В саду обычно высаживали сосны, кипарисы, бамбук,
вечнозеленый кустарник. Все элементы сада чайной церемонии
должны были создавать особое настроение сосредоточенности
и отрешенности.
Благодаря Рикю принцип «саби» был осмыслен как
новый тип Красоты, воплощенный не только в архитектуре чайного
домика и устройстве чайного сада, но и в подборе всех предметов:
чайницы, котелка для кипячения воды, чашек для чая. В чайной
церемонии, по мнению Рикю, все должно было составлять единый
художественный ансамбль.
Особое значение придавалось конструкции чайного
домика. Это небольшая комната, в которую ведет узкий и низкий
вход — около 60 см в длину и ширину. Такое уменьшение входа
в чайный домик имеет глубокий философский смысл: каждый,
кто хочет приобщиться к высокому искусству чайной церемонии,
независимо от ранга и чина, должен, входя, непременно согнуться,
потому что здесь все равны. Низкий вход не давал также возможности
аристократам из военного сословия войти внутрь вооруженными
— длинные мечи приходилось оставлять за порогом. И это было
символично: пусть оставят вас все жизненные невзгоды и мирская
суета, пусть ничто не волнует ваше сознание здесь, где надо
сосредоточиться на прекрасном.
В интерьере чайного домика самым важным элементом
считалась ниша (токонома). В ней обычно помещали свиток
с живописью или с каллиграфической надписью, ставили букет
цветов и курильницу с благовониями. Токонома располагалась
напротив входа и сразу же привлекала внимание гостей. Свиток
для токонома подбирался с особой тщательностью и был непременным
атрибутом обсуждения во время церемонии. Важное значение
придавалось освещению тясицу. Как правило, в домике было
по шесть-восемь оконцев, разных по размеру и форме, дававших
оптимальное — не слишком яркое и не слишком тусклое — освещение.
В некоторых случаях можно было раздвинуть рамы, и тогда
гости получали возможность любоваться частью сада, горой
на фоне вечернего неба или Луной в ночь полнолуния. Но чаще
всего окна в чайном домике были закрыты.
Со временем ритуал проведения чайной церемонии
канонизировался, заданными стали последовательность действий
и поведения. Уже войдя в простые деревянные ворота, гости
погружались в особый мир, оставляя за спиной все мирское
и подчиняясь лишь законам действа. В молчаливой сосредоточенности
они проходили по чайному саду. Как это принято во всех японских
домах, входя в чайный павильон, гости снимали обувь и оставляли
ее у порога. Низко склонившись, они входили внутрь и так
же в молчании рассаживались, сосредоточенно любуясь свитком
в токонома и утонченной естественностью композиции цветов.
По прошествии некоторого времени, в течение
которого гости могли рассмотреть и оценить предметы в токонома,
появлялся «хозяин» чайной церемонии (тядзин). Он низко кланялся
гостям и садился напротив них около очага, над которым уже
висел котелок с водой. Перед «хозяином» лежали все необходимые
предметы чайной утвари: шкатулка с зеленым чаем, чашка и
деревянная ложка. Каждый из этих предметов, неся важную
эстетическую и философскую нагрузку, зачастую являлся настоящим
произведением искусства.
«Хозяин» не торопясь насыпал в чашку зеленого
чая, затем заливал его кипятком. Потом четкими, сосредоточенными
движениями он взбивал эту массу бамбуковым веничком, пока
порошок полностью не растворялся и не появлялась светло-зеленая
матовая пена. Гости молчаливо наблюдали за происходящим
таинством, вслушиваясь в ритмичное постукивание веничка
о края чашки. Затем «хозяин» с поклоном передавал чашку
главному, самому почетному гостю. Тот медленно, маленькими
глотками отпивал чай — зеленую горьковато-терпкую, тающую
во рту массу — и, неторопливо обтерев края, возвращал чашку
«хозяину». Чашка передавалась из рук в руки, чтобы каждый
смог внимательно рассмотреть ее, ощутить руками ее шершавую
поверхность, теплоту глины. Гости вступали в беседу. Здесь
нельзя было говорить о повседневных делах и проблемах, здесь
говорили лишь о красоте свитка в токонома, об изяществе
сосновой ветви в букете, о естественной величавости чайной
чашки. Чайная церемония и сад учили видеть красоту в обыденном
и простом, видеть прекрасное в малом, осознавать высокую
ценность всего, что дано в этой жизни.
В наши дни искусством чайной церемонии в основном
занимаются женщины. Сейчас чайная церемония нередко проводится
не только в чайных павильонах, но и в одной из жилых комнат
дома; часто чайной церемонии предшествует угощение. Однако
неизменным остается дух чайной церемонии: стремление создать
обстановку душевности, отойти от суетных, повседневных забот
и дел. По-прежнему чайная церемония — это время для бесед
о прекрасном, об искусстве, литературе, живописи, о чайной
чашке и свитке в токонома.
В Японии существует множество школ чайной церемонии.
Одной из самых известных является школа Урасэнкэ в Киото.
|
